- бог оте-е-ц, бог сы-ы-н, бог ду-у-х.

её насмешливый голос затихает медленно в этом густом, словно смоль, воздухе внутри четырёх стен. каждый звук отдается пощечиной на лице связанной женщины, лежащей на полу, прямо под ногами. оно идёт косой рябью, кривясь ожесточёнными гримасами ужаса и отчаянной ненависти, смешивающимися в одну единственную - гримасу боли. 
уже близко.
наступает босой ногой на пальцы, содранные до самых костей, дёргает пряди свалявшихся в грязный клубок волос. крик переходит на грань фальцета.

- молитва всегда помогает. молитва помогает всем. может быть, вы произнесёте её со мной? я могу начать. ведь в прошлый наш разговор начинали вы - меня не обманешь.

улыбка магды выдирает демона еще совсем ненамного, заставляя сгустившуюся было темноту рвануться к стенам и углам. 
всякий шепот превратился в визг. из кровоточащего рта вырывается ор.
рано.
нужно потерпеть, чтобы, наконец, найти то необходимое ей, магде, наслаждение. его не подарят никакие наркотики, никакой алкоголь, лишь собственные старания или страдания - всё едино сейчас и здесь. она предвкушает, танцуя на перемолотых костях в руках, а её кожи, там, где только что оставила горящий клеймом след святого слова, почти касаются призрачно-тёмные когти. не достанут, ведь им просто не дотянуться. магде кажется это забавным - раскалённый до бела язык не прекращает цитировать очередную главу ветхого завета - и она, помедлив секунду-другую, ощущает, как бледную плоть кроит демонская рука.
последнее "помилуй" порвавшейся струной взлетает к потолку - тело начинает дрожать, ощущая подходящее наслаждение. а вместе с ним рассыпается в прах протянутая рука - уже никакого шепота, голосов нет нигде.
они перешли черту. 

еще мгновение.
еще секунда.
еще один удар загнанного сердца.

молкнет все: крики, мысли, запахи, цвета. стираются грани резко, насильно.
магда откидывает голову и оседает на пол - эйфория накатывает волнами, волнами же пульсирует воспалённое сознание, постепенно смолкая так же, как и все остальное. магда - ничто. она - ничто. мир - ничто.
ей хватит на десять дней.

горит. энна горит вся: изнутри и снаружи. с каждым выдохом с её губ слетает пепел выгоревших внутренностей, оседая на ставшей серой коже, на волосах, которые проредила седина.
каждый демон вырвал из сердца кусок. каждый остался гнить в этих дырах, раскаляя кровь, отравляя её. энна пробегает кончиками пальцев по глубоким ранам на дереве пола, оставленным очередным одержимым. в кожу врезаются десятки деревянных игл, царапая, проникая в плоть - одна миллионная той боли, что раз за разом находит в себе силы прекратить. но страдания не были бы такими ужасными, если бы рассеивались прошедшим днём в слабеющей памяти. они оседают той самой золой в лёгких, не позволяя вдохнуть глубже, чем необходимо для того, чтобы не сдохнуть. они каждую секунду подтачивают веру в правильность своих действий, которой жила последние годы. они оставляют ни с чем - те крупицы гнева и отравы, которые уродуют существо демонов, забирают у неё 'чистоту', без которой энна - никто.
энна хватает стоящую на столе лампу и оставляет на стене глубокую трещину, вдыхая взметнувшиеся в воздух осколки стекла.
энна закрывает глаза, чувствуя, как они, проникая все глубже, оставляют все больше царапин и ран. через такие потом гниет её душа.
подкашивающиеся ноги и кашель кровью не самое страшное. намного страшнее осознание никчёмности. от этого котёл в груди кипит не переставая.

- я все ещё могу что-то сделать.

если только перестать дышать.

- я не слабая.

если только в забытых в другой жизни мечтах.